мы должны создать крепкую украинскую армию, чтобы потом совместными силами приступить к распределению и переустройства мира. 3. Назначает единственным хозяином на Украинской земле украинский народ, а его выразителем – руководство Украинской Нации во главе со Степаном Бандерой. Всякие посягательства на это наше право встретят наш решительный вооруженный отпор. В борьбе с Москвой будем помогать немецкой армии всеми возможными способами, при этом создавать свою Украинскую армию.»

Бульба-Боровец в мундире генерал-хорунжего. 1942г.

Боровец тут же добавляет: «Думаю, что комментариев к этому «приказу» нет. Этот приказ свидетельствует о себе сам, и о его авторах». Однако сам Боровец-«Бульба» комментирует данную ситуацию еще «оригинальнее»: «На фоне такой невнятной политической ситуации на Украине… рождалась наша новая революционно-партизанская армия. 22.06.1941г. автоматически перестало существовать Украинское Национальное Возрождение (подпольная организация в Олевске, Сарнах и в других населенных пунктах Полесья, созданная Боровцом-«Бульбой» накануне войны, и подчиненная «президенту» Украинской Народной Республики (УНР) за рубежом А. Ливицкому – В.М.), а на его месте родилась Украинская повстанческая армия. Я сам перестал быть «Байдой», а взял себе новое военно-революционное имя и начал подписывать все приказы и документы как «Атаман Тарас Бульба». Эта «революционная» УПА под названием «Полесская Сечь» была вовсе не «партизанской», а являлась обычным полицейским подразделением, действовавшим в интересах немецко-фашистских оккупантов. Вот как об этом пишет сам Боровец-«Бульба»: «Первоначальные действия УПА были малозаметны. Мы умышленно не вступали в бои с отступающими в июне войсками Красной Армии, а охотились главным образом на банды НКВД». И далее: «Мы переформировываем войско УПА в официальную «милицию», организуем в Сарнах Окружную команду украинской милиции. Я занимаю должность окружного коменданта «милиции»… Таким образом наша «милиция» (Боровец-«Бульба» сам эти слова берет в кавычки – В.М.) во всём Полесье составляет более 10 000 бойцов…». И все это делается уже в первые недели войны!? Что же произошло? А произошло следующее: на привлекательное название и демагогические лозунги «Полесской Сечи», которая мол, борется за «независимую» Украину, запало немало «казаков» – еще со времен гражданской войны недовольных советской властью, местных крестьян и романтично настроенных юношей, а так же и уголовников местного и неместного «разлива», желающих удовлетворить свои корыстные либо садистские интересы. А что же делали эти «сечевики-бульбовцы»? Останавливали на дорогах («охотились», как писал Боровець-«Бульба») отдельных красноармейцев, отставших от своих отступающих частей, вылавливали отступающих вместе с советскими войсками беженцев из Бреста, Ковеля, Луцка, Ровно и других городов, советских активистов, которые пытались эвакуироваться, всех, кто пробивался в направлении на Киев – и убивали («ликвидировали») на месте. Но об этом лучше всего расскажет сам «Тарас Бульба»: «Факт наличия крупных советских партизанских соединений, которые уже начали проводить большую диверсионную работу на Полесье, заставило немецкое командование относиться к нашей милиции с большей толерантностью (терпимостью, одобрением – В.М.), чем в других областях, где нет ни леса, ни партизанской деятельности. Это обстоятельство дало нам возможность действовать вполне легально в течении некоторого времени. От нас немцы не могли требовать сокращения числа и централизации наших операций так, как это они делали в других областях. Немцы пытались использовать наши силы для своих целей, а мы старались использовать свое привилегированное положение для нашего родного дела, то есть – обучать кадры, приобретать оружие и очищать всё Полесье от российско-коммунистических диверсантов, чтобы сохранить всю Полесскую котловину как базу для себя». И еще: «Полесская Сечь» уже первыми своими боевыми операциями обеспечила себе большой успех и популярность по всей Украине». (Выделено мной – В.М.)

Как видим, гитлеровцы относились благосклонно к «бульбовцам» или «бульбашам» (вспоминаются ещё другие «бульбаши» из знаменитого фильма «Неуловимые мстители». Впрочем, методы действий и у тех, и у этих были одни и те же. – прим. пер.), как называли «милицию» Боровца-«Бульбы» волыняне, ибо те делали большую услугу оккупантам – очищали Волынское Полесье от «красных». А «бульбаши» были довольны такой «толерантностью», «привилегированным положением» (но перед кем? – перед своими же земляками?), поскольку имели официальное разрешение «безобразничать» во всем лесном пространстве Волыни и Полесья и «обучать кадры» для братоубийства. Вполне понятно, от кого они «получали славу»! Уже в конце июля 1941 года атаман «Полесской Сечи» – «милиции» отчитался «президенту» УНР Ливицкому в Варшаву, где под крылом гестапо находился его штаб. А отчитываться было есть чем и о чём. «Очищенны» от «красных» целые районы Полесья, ограблены и ликвидированы тысячи беженцев – советских активистов, евреев, семей офицеров и служащих, красных партизан, которые создавали здесь ячейки и базы для антифашистской народной войны. «Президент», как известно, посоветовал действовать более решительно. «Мы добивались от немцев, – продолжал Боровец-„Бульба“, – признать „Полесскую Сечь“ как отдельную национальную военную часть». С этой затеей атаман предстал перед руководством Рейхскомиссариата по делам Украины, расположенном тогда в Киеве. «Генерал Китцингер согласился лишь на общевойсковую – общемилицейскую акцию специально для Полесья», – отмечал Боровец-«Бульба». А ведь «Тарасу Бульбе» хотелось большего, гораздо большего. Ему хотелось иметь свою армию…

Чего добивались «бульбовцы»?

«…Это не была последовательная коллаборация в чистом виде „a la Каминский“, ибо Боровец заручался поддержкой гитлеровцев только тогда, когда ему это было выгодно, и прежде всего для борьбы с советским партизанским движением. Истории было угодно распорядиться так, что все начинания атамана Боровца встречались в штыки его противниками, количеству которых мог бы позавидовать батька Махно». Мадер, Прохоров, Чернявский. «Диверсанты третьего Рейха», 2003г.

Дело в том, что «казакам» «Полесской Сечи» (конечно, не всем) хотелось несколько иного, чем её атаману. Потому что вокруг горели деревни, гитлеровцы насильно реквизировали крестьянский скот и скарб, отправляли в рабство в гитлеровскую Германию волынских юношей и девушек, родственники и знакомые погибали от пуль гитлеровских палачей и их прислужников. А рядом сражались с гитлеровцами красные партизаны, летели под откос эшелоны с гитлеровцами и техникой, которые направлялись на завоевание Востока. Боль за народное горе пробирала до глубины сердца многих «сечевиков». Они рвались мстить врагу, расплатиться с ним. Поэтому-то некоторые подразделения «Сечи» выходили из-под контроля атамана, и пытались защитить население от грабежей и пыток карателей. Это заставило Боровца маневрировать и несколько менять свое поведение. Он, конечно, не порывал тесных связей с гитлеровцами, однако в то же время пытался показать «сечевикам» и населению Полесья свою «независимость» и «самостоятельность». Атаман хорошо понимал, что для населения стала непонятной та ярая, братоубийственная война с советскими партизанами, которые с весны 1942 года активизировали свои действия в лесных массивах Полесья, выводя из строя важные стратегические узлы и коммуникации в направлении на Киев. Под давлением этих достаточно убедительных обстоятельств атаман вынужден был «договориться» с советскими партизанами, действовавшими в крае. «В первые дни сентября 1942 года, – отмечал атаман в книге „Армия без государства“, – … на определенное нами место прибыла советская делегация в составе пяти офицеров под охраной 15 автоматчиков. Делегацией руководил подполковник А Лукин и капитан Брежнев». Переговоры проходили на хуторе в селе Старая Гута Людвипольского района на Ровенщине. Эти переговоры должны были официально (как бы дипломатично) закрепить те эпизодические устные соглашения, которые уже имели место еще весной 1942 года между «бульбовцами» и красными партизанами. Причин для этого, как указано выше, было немало, но главная из них была та, что «бульбовцы», с активизацией действий советских партизан, стремились обеспечить себе спокойствие в окружающих лесах. То, что с мая того же года «бульбовцы» обходились без столкновений с советскими партизанами, становилось предварительным основанием и основой для предметных переговоров. Однако, обе стороны не смогли принципиально согласиться на поставленные (даже не на главные) условия. Так что в конце ноября 1942 года состоялась повторная встреча делегаций. «В декабре 1942 г., – отмечал в книге „Бульба“-Боровец, – обеим сторонам стало ясно, что переговоры ни к чему не приведут». И в то же время атаман вел активные переговоры с гитлеровцами. В октябре 1942 года рейхскомиссар Украины Эрих Кох поручил «бульбовцев» введению Ровенского